Рядом с героями
26 апреля 1986 года в Украинской ССР произошла первая (и надеюсь, последняя) техногенная катастрофа поистине планетарного масштаба. На 4-м энергоблоке Чернобыльской атомной электростанции произошёл взрыв реактора и окрестности тут же накрыло радиоактивное облако, которое некоторое время спустя унесло в Европу. Сегодня всё еще даже в антарктических льдах находят радионуклиды предположительно того происхождения.
О Чернобыльской аварии написано уже много. Благо, что по историческим меркам прошло всего ничего, многие очевидцы и современники живы и здоровы. Версии причин аварии тоже множество – от вполне вменяемых до откровенно шизофренических. Ну и, как положено, уже появились мифы и легенды, награждены непричастные и наказаны невиновные – без этого не обходится ни одно мало-мальски заметное историческое событие не обходится.
На Митинском кладбище в Москве есть Аллея Славы, где похоронены двадцать шесть человек, первыми принявшими на себя удар ядерной стихии. Из них – шестеро пожарных ПЧ-2 города Припять, личный состав двух пожарных расчётов, дежуривших в ту ночь на опорном пункте АЭС: лейтенант Виктор Николаевич Кибенок, лейтенант Владимир Павлович Правик, старший сержант Василий Иванович Игнатенко, старший сержант Владимир Иванович Тишура, младший сержант Николай Иванович Титенок, сержант Николай Васильевич Ващук. Именно эти шестеро не дали распространиться атомному пламени с крыши машинного зала на остальные помещения электростанции. Если бы пожар пошёл дальше, последствия могли бы быть куда более ужасающими, хотя куда уж страшнее. Тем более, что возможность такого исхода была куда как реальная – какой-то идиот в нарушение всех технологий залил крышу битумом, который и вспыхнул. Одиннадцать дней пожарные умирали страшной смертью от острой лучевой болезни. Даже современная медицина не способна ликвидировать последствия того запредельного облучения, которое они получили, что уж говорить о тогдашней! Прославленный американский врач Роберт Гейл, специально прилетевший в Москву (у советских медиков не было опыта лечения тяжёлых радиационных поражений) так же оказался бессилен. Все они были посмертно удостоены звания Героя Советского Союза. Погибшие были похоронены в свинцовых гробах и могилы были залиты бетоном.
Запомните эти имена!
На Алее Славы покоятся так же ничем и никем не награждённые, но достойные не меньше памяти сотрудники АЭС: операторы, электрики, турбинисты, наладчики. Двадцать человек. Из экономии места не буду их перечислять поимённо. Скажу лишь, что они проявили не меньший героизм, чем пожарные. Например, начальник смены реакторного цеха Василий Перевозченко, выводивший подчинённых из очага аварии. Наладчик Георгий Попов разбирал завалы в турбинном зале и помогал тушить очаги возгорания, хотя это не входило в его обязанности, и он мог спокойно уйти. Электрик Анатолий Баранов как-то сумел обеспечить бесперебойное электроснабжеие уцелевших питательных насосов реактора и вручную регулировал работу электросети, пока не потерял сознание от поистине околозвёздной радиации. Это позволило выиграть время и как-то сдержать дальнейший разогрев и разгон мощности уже полыхающего реактора. И многие другие.
Этих людей до сих пор не наградили. Вообще. Кроме Александра Лелеченко, главного электротехника 4-го блока. Его всё же удостоили орденом Ленина, а в 2006 году ему присвоено звание Героя Украины. После оказания в 126-й медсанчасти первой помощи ему стало лучше, и он вопреки запрещению врачей сбежал на аварийный энергоблок руководить работами – видимо, за это. Что и оказалось его роковой ошибкой. Для лучевой болезни характерен «светлый промежуток», во время которого идёт наиболее интенсивное разрушение чувствительных к радиации тканей – кроветворная, слизистая кишечника, слюнные и слезные железы. А потом состояние резко ухудшается, далее – мучительная и ужасная смерть.
Александр Лелеченко – не единственное исключение среди погибших сотрудников энергоблока. Кроме него было награждено еще двое сотрудников. Вернее, сотрудниц.
Вот о них поговорим подробнее.
Клавдия Лузганова и Екатерина Иваненко, сотрудницы ВОХР, дежурившие на своих постах – одна на проходной четвёртого блока, вторая у склада отработанного топлива. Они тоже погибли при явлениях лучевой болезни и похоронены там же. Как и прочие сотрудники мужского пола. Но их в отличие от мужчин наградили. Обеих. Орденами Ленина. За что? Якобы за то, что не уходили со своих постов во время катастрофы. Что ж, это действительно так – ни одна из них не ушла. Но и никто из них не участвовал в пожаротушении, не поддерживал насколько возможно жизнедеятельность помещений энергоблока, не сдерживал разбушевавшийся реактор, не выводил из опасных зон теряющих сознание людей, не разбирал завалы, не расчищал проход. Они просто сидели в своих будках, наверняка любуясь происходящим. Не прилагали ни малейших усилий. И нате вам – государственные награды, пусть даже посмертно.
Героизмом тут и не пахнет. В первое время никто понятия не имел, что вообще произошло и каков масштаб аварии. О радиации вообще не задумывались – пожарные кинулись на своё последнее задание без средств радиационной защиты, в стандартном пожарном облачении. Потому и начали сразу хватать смертельные дозы радиации. Уверен, что если бы эти две вохровки знали о радиации, то умчались бы к чёртовой матери впереди своего визга. Ведь после эвакуации населения Припяти, Чернобыля и окружающих посёлков на АЭС не осталось ни одной женщины. Хотя до трагедии их было немало, в основном на управленческих и прочих административных должностях. Профессия атомного энергетика хорошо оплачивалась в СССР. Причём мужчин оставляли в добровольно-принудительном порядке. Женщинам же давалась полная свобода.
Про молодых парней в форме срочников я вообще ничего говорить не буду – это, на мой взгляд, самая позорная страница в летописи чернобыльской катастрофы. Их загнали на крыши зданий АЭС и велели сбрасывать вниз какие-то непонятные жирно-чёрные хреновины. Разумеется, не объяснив, что это за штуки. От щедрот заботливая родина-мать выдала солдатам брезентовые рукавицы. Потом всё это вручную собирали с земли и уносили на носилках. А штуки эти были остатками графитовых стержней, которые помещаются в самое жерло реактора. Их расшвыряло везде взрывом, и они фонили, наверное, так, что в воздухе возле них микробы дохли. Сколько солдатиков погибло от радиации, до сих пор неизвестно.
Через несколько лет первоначальный страх отошёл, а благодаря распаду маложивущих элементов радиационный фон несколько уменьшился. В зону отчуждения стал проникать всевозможный народ: сталкеры, туристы, любители острых ощущений, воры, мародёры и беглая уголовная шелупень. Ведь если первые два-три года силами милиции там мало-мальски поддерживался порядок, то когда стало ясно, что дело затянулось надолго, плюнули и забили, оставив несколько КПП на въездах. Для криминального и околокриминального люда наступило раздолье. Среди всей этой публики встречались и женщины. Ворюги мужского пола хоть металл и мебель выносили, эти же ничем не брезговали – даже детскими трусами из брошенных квартир набивали баулы. Неоднократно их ловила милиция уже независимой Украины.
Когда пострадавших пожарных свозили в 126-ю медсанчасть, их робы и одежду сваливали в подвале. Во время эвакуации про подвал забыли, и до сих пор туда не суётся ни один здравомыслящий человек, за исключением чокнутых сталкеров-одиночек, да и те заворачиваются в костюмы высшей защиты. Я сказал «здравомыслящий», но как мы знаем, бабы к таким не относятся. В 1993 году на одном из КПП сцапали некую Неонилу Варкотчук, которая решила за коим-то дьяволом вывезти… два подшлемника. Из этого самого подвала. Чем она думала и за коим чёртом ей сдались эти смертельно опасные штуковины, я до сих пор не пойму. Не знаю, жива она или нет, но что-то мне подсказывает, что нет – даже сейчас, в 2018 году, фон составляет 5-7 Рч, что в 300 000 раз превышает предельно допустимую норму. Такие условия не каждый механизм выдержит. Лишний раз доказывает, что баба, дай ей возможность, готова спереть всякую фигню, невзирая на опасность. Любую, лишь бы украсть. Это даже не клептомания, это уже нечто, не описанное в литературе.
Что ж, не первый раз женщины награждаются лишь за то, что они женщины…
